10. Мы Любим Лютера Кинга

Помойные ямы и горы отбросов.
И свиньи рыдают, увидев грудинку.
Болезненна страсть отключённых насосов
И бледная мерзость растаявшей дымки.

Мы любим Лютера Кинга!

Меж ног продолжается линия жизни,
Но звон телефона ломает объятья.
Отравлены свиньи на дружеской тризне,
Но свиньи - не люди и люди - не братья.

Пора подтереть туалетные капли
И врезать глазок в дверь красивой соседке.
И дом полон запахов тлеющей пакли,
И случаи СПИДа, к несчастью, не редки

Мы любим Лютера Кинга!
Любим...

12. Приятнее Работать Прозектором В Морге

В печёнках сидят эти постные морды
Борцов за места возле тёплых кормушек!
Приятнее работать прозектором в морге,
Чем быть королём средь дешёвых девчушек.
Приятнее смрад привокзальных сортиров,
Чем запах духов секретарши бандита.
Служителю культа фальшивых кумиров
Я гордо и смело отвечу: "Иди ты!"

Приятнее спать на газетной подстилке,
Чем в пене подушек блатной Афродиты.
Мне целятся в глаз многозубые вилки,
Но я, как герой, отвечаю: "Иди ты!"

14. Индустриальный Панк

У мух сегодня тусовка
В распоротом брюхе трупа,
Я сам в висок себе ловко
Ввинтил четыре шурупа.
Асфальт убивает тихо,
Асфальт убивает молча.
Я научился лихо
Разрывать зубами проводку.

Это - индустриальный панк!

Бензин вонзает занозы
В податливый студень лёгких,
Воняют навозом козы
Старух из краёв далёких.
Асфальт убивает тихо,
Асфальт убивает молча.
Он прячет уныние хилых
И злобу отравленных полчищ.

Это - индустриальный панк!

16. Обломанный Кайф

Снова проклятые почки
Гонят дозу из мозга в мочу,
Рота дошедших до точки
Плюнет в лицо врачу.
Детка, ты видела кровь в моем доме?
Но здесь ни при чем "спрингнайф",
Мне просто порезал ладони
Обломанный кайф.

Мозг разбухает губкой
И рвёт черепную коробку,
Вновь незнакомые губки
Сальности шепчут робко,
Но над кварталами воют сирены,
Разнося похоронный драйв.
Снова кому-то порезал вены
Обломанный кайф.

2. Молодая Комсомолка

Молодая комсомолка
В синей юбочке короткой
Едет на велосипеде
По рабочему кварталу.
Вдруг из подворотни тёмной
Вышел взвод солдат гестапо,
Шнапса выпивших солидно
В кабачке еврейском местном.
Увидали комсомолку,
Растопырили дрочила
И давай срывать юбчонку
С бедной девушки советской.
Попыталась скрыться бегством,
Но солдат с щетиной рыжей
В ухо тыкнул огнемётом
И сказал, что, блядь, застрелит.
Партизан отважный Коля
Проходил, на счастье, мимо
За спиной гармонь-двурядка
И баранок вкусных связка.
Подбежал к фашистским гадам
И давай крушить им рыла!
И солдат с щетиной рыжей
Получил ногой по яйцам...
Молодая комсомолка
С Колей - храбрым партизаном
Свадьбу шумную играют
Под баян и хруст баранок.
А гестаповцы в больнице
Профсоюза Моссовета
Под себя в постели ходят...

4. Вьетнамец

Вьетнамец играет на арфе,
Наевшись селёдки жареной,
Слезливые песни китайские
Про тундру родную проблёкшую.
А сейчас на подводной лодке
В Красной Гвардии служит нанаец
И, когда он свободен от вахты,
Играет на арфе музЫку...

Но прежде достанет анашку
Из флотских штанов охуительных,
Пыхнёт и глядит в перископы
На жизнь обитателей моря.
А затем собираются вместе
Краснофлотцы подводные славные
Им на арфе играет вьетнамец,
А они подпевают задумчиво...

6. Бонч-Бруевич

Моя мама работает доктором,
Со шприцом по участку бегает,
В жопы толстые колет лекарства
Всеразличным козлам недоразвитым.
С паскудною рожей носастою,
С кривыми ногами паскудными,
На участке живёт паскудный
Прапраправнук Бонча-Бруевича.

У-у-у-у... Бонч-Бруевич...

Никому он на хуй не нужен
С рожей такой невозможною,
А в соседнем облупленном доме
Отпрыск живёт невзъебеннейший
Царя всему миру известного,
Петра Первого с бабой толстенною,
У которой сестра работает
В Агропроме бухгалтером ёбаным.

А тётка её толстосисястая
Хомяками торгует сраными
В выходные на Птичьем рынке
И дерёт по пятёрке за штуку - ух, блядь!
А напротив мужик с бородавками
Продаёт кенарей с попугаями,
А дочка его белобрысая
С ушами нелепо торчащими
Водит дружбу с сестрой двоюродною
Космонавта Титова отважного,
У Титова есть пудель серебряный
С огромной елдою висячею,
Заболел он намедни чумкою
И издох, обосравшись бессовестно.
Но успел покусать, гуляючи,
Прапраправнука Бонча-Бруевича.

У-у-у-у... Бонч-Бруевич...
Бруевич-Бонч!

Который, напыхавшись дури,
По елде ему зонтиком съездил.
А мама работает дворником
И лечит Бонча-Бруевича.
И колет ему уколы
От жопы в чумку могучую
И от чумки в жопу могучую,
В поганую жопу могучую...

8. Сиськи В Тесте

Два чекиста в чёрных куртках в галифе и с сапогами
Шли на место преступленья в город Кунцево далёкий,
Где петлюрцы да бендерцы, всяки люберцы да негры
Изнасиловали дочку председателя Совдепа.
Но чуть-чуть переборщили, накололись мульки сраной
И отрезали ей сиськи, чтоб затем испечь их в тесте.

Сиськи в тесте - это вкусно,
Захотелось сисек в тесте.
Сиськи в тесте - это вкусно,
Захотелось сисек в тесте...

А чекисты подоспели прям в разгар делёжки сисек
И давай стрелять из ружьев в небеса, где пели птицы.
Гуси падают на землю и от страха обосрались
Все коньки в лугах колхозных и заплакали детишки.
А петлюрцы да бендерцы как увидели героев,
Побросали сиськи на пол да залезли на машины.
И уёбывать помчались в направленьи ФРГ, блядь,
Позабыв кулинарию, канули в века навечно.

Сиськи в тесте - это вкусно,
Захотелось сисек в тесте.
Сиськи в тесте - это вкусно!
Заходите! Сиськи в тесте!

10. Смерть Коммуниста

С партсобрания усталый
Шёл домой Иван Трофимыч
По пустынным переулкам
С красной папкою под мышкой...
Слабо фонари светили,
Тихим был уснувший город.
До дверей его подъезда
Оставалось уж немного,
Как молодчик в чёрной куртке
И с серьгою в левом ухе
Выскочил из-за помойки
С другом в сапогах кирзовых.
Побледнел Иван Трофимыч
И пиздец почуял жопой,
Папку выронил и, пёрднув,
Побледнел как парус в море.
Вспомнил жизнь свою тотчас же,
Трудовую-злоебучу,
Вспомнил, что забыл в райкоме
На столе газету "Правда",
И про то, что в автосервис
Не успел отдать машину,
Получить заказ в столовой,
Дать пиздюлей комсомольцам
За хуёвую работу
И за неуплату взносов...
А затем в мозгу сверкнуло,
Член опал, согнулись ноги
И Иван Трофимыч рухнул
На засратые ступени.
С головой, пробитой ломом,
И ножом огромным в жопе
До утра лежать остался
Возле ярко-красной папки...

13. Колумб, Едрён-ть

Индейцы сидят возле юрты,
На вигвамы задумчиво смотрят,
Которые дымятся и рдеют,
Издавая искровые снопья.
Только что индейцы поели
Всеразличных корней плодоягодных
И сидят на тюленьих шкурках,
Обсуждая последние новости.
В это время Колумб охуительный
Грёб по морю на судне обшарпанном
И сквозь чащу вигвам он заметил,
Полыхающий пламям живительным.
Он подплыл под водою неслышимо
И, с огромным ружьём разрывательным,
Он, подкравшись к индейцам сзади,
Стал стрелять по их жопам жилистым...

Разогнав их по тундре лианистой,
Вырубать Колумб сосны принялся,
И построил он город огромнейший,
Разный там, блядь, Вашингтон с Калифорнией.
И теперь вот гниёт Америка,
Разлагается в кризисах всяческих,
То Аллах припомнил ей, суке,
Как Колумб обошёлся с индейцами!

15. Военный

Шёл по улице военный
С портупеей и наганом,
Хищно поводил усами
И поглядывал на девок.
Подойти порой решался,
Предлагал свести знакомство
И острил довольно глупо
Он насчёт артиллеристов,
Создающих конъюнктуру
Красной Армии танкистам.
Сам военный,
Сам военный был танкистом...

Дружно посылался на хуй,
И в кармане тискал письку,
А затем зашёл во дворик,
Взял наган и застрелился.
И в большую лужу рухнул
Он с дырявой портупеей,
Он с дырявой портупеей,
Он в большую лужу рухнул.

2. Автопатруль

Портреты виднейших людей современности
Смотрят со стен с тупым равнодушием.
Но здесь так сильно воняет падалью,
Видимо, крыса гниёт где-то дохлая.

Не видно луны за мрачными тучами,
В транспорте давят плечами могучими,
Закончив просмотр, выходишь на улицу,
Словно ныряешь в бассейн с нечистотами.

Мудрый тот, кто живет и не думает,
Что ждет его в недалёком будущем.
Веселые девочки в ярких одёжках,
Я вечно мрачен, как киборг-убийца.

Обидно и стыдно, но лучше во много раз
Смотреть в десятки бесстыжих глаз,
Чем всю жизнь смотреть в одни глаза,
Где все чувства рассчитаны, как в ЭВМ.

Ночной милицейский автопатруль
Азартно сбивает кошек, смеясь,
И уносится в ночь, даже не посмотрев
На плоды жестокой шутки своей.

И я только сам, свой и больше ничей,
Не смею судить, кто прав, а кто - нет,
Но чётко вижу, кто друг, а кто враг,
Благоразумно молчу и делаю вид,

Что все хорошо, все идет, как должно,
И все расписания соблюдены,
И громко смеюсь вместе с толпой
Над тем, что служит весельем толпе.

4. Мы Не Знаем, Что Нам Надо

Я не знаю, что она хочет,
Я не знаю, что мне надо,
Восхождение дыма или снега паденье?
Запах заводских столовых,
Моросящий дождь осенний,
Стадо голубей здоровых,
Как боксерские перчатки,
Лужи, словно отпечатки
На асфальте освещённом,
Вознесенье к поднебесью
В лифте, кем-то осквернённом.

Выпивая чашку кофе,
Сделав вид, что встрече рады,
Мы не знаем, что желаем,
Мы не знаем, что нам надо.

6. Быть Фаталистом

Свет реклам не слепит глаза,
Здесь нет в помине никаких реклам.
Громким воем разрывая ночь,
Проносятся стаи бездомных собак.
Против пули в грудь можно купить
Бронебюстгалтер,
Подобрав лишь размер,
Но знаешь, фаталистом проще жить,
Фаталистом проще существовать.
Будешь ли счастлива ты,
Даже если я буду с тобой
В этом гигантском бюро обмена,
Где на полках вместо папок живые люди.

Они видят во всём
Алогизм.
Но чем им так плох
Алогизм?
Вероятно, тем, что их расчёты
Теряют прочность при малейшем ветре.
Смысл жизни
Все ищут в книгах,
Вероятно забыв,
Что существует цензура,
А в цехах заводов
И в концертных залах
Отливают болванки
Из тяжёлых металлов.

Надсмотрщик-ночь
Сквозь окна домов
Глазами людей
Видит тысячи снов,
И в мутной воде
Полощет луну
Уцелевшая лужа
Патриарших прудов.
Пионерских прудов.